Андрэ Нортон - Повелитель зверей [Мастер зверей, Властелин чудовищ, Повелитель животных]
Сторм сразу же, как только они спустились в лагерь, заметил, что здесь нет ни одной женщины. Зато они оказались в центре внимания всех мужчин лагеря. Молодые и старые, все вооружённые одинаково, они насторожённо разглядывали пришельцев. Разведчик, с которым они разговаривали на тропинке, ждал их у шатра, украшенного птичьими перьями.
Не обращая внимания на такой подчёркнутый интерес, мужчины из внешнего мира прошли к шатру, и Дорт лицом к лицу встретился с вождём племени.
Сторм остался стоять немного позади его, стараясь не обнаруживать свой интерес к окружающей обстановке. Он насчитал два десятка круглых шатров и понял, что в каждом таком шатре живёт семья из пятнадцати или более туземцев. Он знал, что по обычаю норби воин переходит в шатёр отца своей жены на положение сына, пока не обзаведётся достаточным количеством детей, чтобы основать собственную семью. Это был обычный посёлок норби, племени, поклоняющегося тотему-птице Цамле, чьё стилизованное изображение украшало щит, висевший перед шатром вождя.
— Сторм, — тихонько сказал Дорт, продолжая разговор на пальцах с бесстрастными туземцами. — Позови-ка сюда своего орла.
— Ясно, — кивнул землянин. — Они люди племени Цамле и вы надеетесь, что они примут орла за мой тотем.
Он снова свистнул, призывая Баку и натянул наплечник. Но на этот раз всё вышло не так гладко. Орёл явился, пронзительно крича, что было совсем не похоже на обычное его поведение. И он не опустился на плечо Сторма, а снова взмыл в воздух, явно нацелившись когтями на шатёр, словно принял за врага покрывавшие его пёстрые шкуры. Сторм торопливо шагнул к шатру.
Баку наконец опустился на землю. Приседая, распустив свои огромные крылья, какой-то странной прискочкой он двинулся к шатру, не обращая внимания на расступающихся туземцев. Он явно был в ярости, хотя землянин не видел вокруг ничего, что могло бы разозлить его до такой степени.
Он так ничего и не понял, пока из шатра не раздался пронзительный клёкот и навстречу наступающему орлу метнулся какой-то зелёный смерч. К счастью, Сторм успел среагировать и схватить Баку за ноги, прежде чем он сцепился с противником.
Орёл в бешенстве клекотал и бил крыльями, пытаясь освободиться, но Сторм из всех сил сдерживал его, одновременно восстанавливая мысленный контакт, который удержал бы орла крепче, чем руки. Вождь тоже схватил своего пернатого защитника и сдерживал его, пока один из воинов не набросил на разгневанную цамле маленькую сеть. Когда зелёную птицу унесли обратно в шатёр, и Баку немного успокоился, Сторм посадил его, как обычно, на плечо и закрепил так, чтобы орёл не мог взлететь, пока его не отпустят.
Облегчённо вздохнув, он повернулся и увидел, что вождь внимательно разглядывает орла. Пальцы туземца замелькали, и Дорт перевёл:
— Вождь Кротаг желает знать, является ли эта птица твоим тотемом?
— Да, — кивнул Сторм, надеясь, что этот жест имеет одинаковое значение и на Земле и на Арцоре.
— Слушай, Сторм, — в голосе Дорта обычно таким спокойном явно слышалось возбуждение, — можешь ты показать им какие-нибудь шрамы? Здесь шрамы — своего рода знак отличия. Они докажут, что ты воин, а раз у тебя вдобавок есть птица-тотем, вождь может принять тебя как равного.
Что ж, если им нужны шрамы, Остин был вполне готов их продемонстрировать. Он потянул за свободный конец шнурка своей блузы, дёрнул вниз шелковистый материал и обнажил левое плечо, украшенное рваной белой линией старого шрама. Это осталось ему на память о встрече с двумя не в меру бдительными часовыми в далёком мире, солнце которого казалось всего лишь тусклой звёздочкой в ночном небе Арцора.
— Я воин, и мой пернатый тотем не раз спасал мне жизнь, — сказал Сторм, обращаясь прямо к вождю, словно тот мог понять его без перевода.
Вождь ответил ему щебечущей речью и движениями паль— дев.
Дорт улыбнулся.
— Ты добился своего, парень. Они признали тебя настоящим воином и теперь приглашают нас на пир. Там мы и поговорим…
Племя Кротага отпустило с ними пятерых опытных следопытов и Ларкин был доволен, хотя и знал, что туземцы считают ночное происшествие счастливым случаем, который Тот, кто вызывает гром в горах, милостиво ниспослал для того, чтобы их племя присоединило к своему достоянию новых лошадей.
По мере того, как норби в парах с объездчиками возвращали далеко разбежавшихся животных, становилось всё более и более очевидным, что Сторм прав, и вся эта паника была подстроена нарочно. Хотя туземцы и не нашли никаких явных следов человеческого вмешательства, было и так ясно, что лошадей сразу же разбили на небольшие группы и хорошо укрыли в ущельях и каньонах долины.
Сторм очень быстро понял, что норби и не стараются найти причину нападения, особенно после того, как несколько раз получил в ответ на прямые вопросы только невнятное бормотание. Ему и самому стало казаться вполне вероятным, что люди Кротага, которые сейчас так виртуозно отыскивали разбежавшихся лошадей, могли сначала сами их припрятать, чтобы теперь вернуть, получив от Ларкина в уплату за свою помощь жеребца или пару кобыл.
Землянин даже удивился, как скоро наступил день, когда они снова двинулись в путь. Он глотал красную пыль, поднятую табуном, в одной цепи со всеми помогал направлять голову табуна. Землянин остановился, чтобы поправить шейный платок, прикрывающий рот и нос от пыли, и заметил далёкий силуэт объездчика, который казался отсюда совсем крошечным и был бы совсем незаметен, если бы не яркая белая лошадь.
Это был Кол Бистер. Вообще-то Сторму следовало благодарить Бистера, ведь именно он нашёл и пригнал Рейна, верховую лошадь землянина. Но почему-то бывший командос не находил в своей душе ни малейшей симпатии к этому человеку. Бистер был из тех, кто громче всех протестовал против приглашения норби. К тому же, землянин постоянно чувствовал его скрытую враждебность к себе, хотя кроме него этого не замечал никто.
Обычно землянин держался в лагере несколько отстранение, используя своих животных как предлог, чтобы селиться отдельно от других. Но его искусство в обращении с лошадьми принесло ему такое признание, на которое обычно не могли претендовать новички из внешних миров. После паники Ларкин задумал объездить новых лошадей на место рабочих и мужчины охотно собирались понаблюдать его работу.
Сторм, хотел он того или нет, уже занимал несколько привилегированное положение. Объездчики по достоинству оценили и его особый талант, и ровный характер, и постоянную готовность нести свою часть рутинной работы в стаде. Они охотно прощали ему некоторую замкнутость, в которую он, ещё в Центре, закрылся, как в раковину. Жителям пограничья древняя планета, на которой зародился .человеческий род, всегда казалась несколько таинственной. Гибель Земли стала для рассеянного по звёздам человечества величайшей трагедией и особенно сказалась она на прирождённых землянах. И это придавало Сторму в глазах жителей Арцора величавый ореол изгнанника.
По-настоящему он сблизился только с Дортом Лансином и Ларкином, даже, пожалуй, подружился. Дорт обучал его пальцевой речи туземцев и с удовольствием пересказывал ему предания норби, которые сам собирал все эти годы. Он испытывал к землянину глубокую привязанность учителя к талантливому ученику. А с Ларкином их связывали лошади, о которых тот мог целыми часами толковать у ночного лагерного костра.
Вот так он сошёлся с Дортом и Ларкином, насколько он теперь вообще мог привязаться к кому бы то ни было, и даже полюбил их.
А вот Бистер, насколько он понимал, мог стать для него настоящей проблемой, с которой ему вовсе не хотелось разбираться. Не то чтобы Сторм боялся драки, к которой вполне могла привести эта неприязнь. Нет! Сторм легко угадывал в Бистере вздорного задиру и, несмотря на то, что тот был выше и тяжелее его, знал, что в честной драке он победит.
Если драка будет честной… Сторм под платком облизнул губы. Почему ему пришла в голову эта мысль? И почему его сейчас беспокоит то, что Бистер маячит у него перед глазами, словно ожидает чего-то? Сам Сторм никогда не рвался в драку, он, скорее, старался избегать неприятностей, пока необходимость не вынуждала встретить их лицом к лицу. Почему же он не хочет связываться сейчас с проблемой Бистера, если всё равно рано или поздно её придётся решать? Другой всадник поравнялся с Рейном, и красновато-жёлтая рука оторвалась на мгновение от поводьев из шкуры йорис и поднялась в знаке приветствия. Хотя у норби, как и у Сторма, нижняя часть лица была закрыта платком, землянин сразу узнал Горгола, юношу из нанятых Ларкином разведчиков.
— Много пыли, — туземец жестикулировал медленно и отчётливо, зная, что Сторм ещё плохо владеет этим языком. — Сухая дорога…
— Облако с гор принесёт дождь? — просигналил Сторм. Норби повернул голову, так чтобы видеть за плечом красневшее перед восходом небо на востоке.
![Андрэ Нортон - Повелитель грома [Бог грома]](/uploads/posts/books/103506/103506.jpg)
